Vladas Braziūnas

ceļš ir man apakš kājām матовое тусклое небо, как блёклое слепое бельмо, слепец был недрёманым оком не Божиих служб, а «спец» у меня под ногами колёса под колёсами у меня дорога вдоль малых латвийских местечек в шемящий Калининград ливень клонит ко сну ко сну не проявил интереса красный таможенный пёс набегает по чёрному нёбу бесцветная влага (согласно Павлову) от нёба до неба, до моря всё отрочество – Гоморра и Евы набухли – ивы в солнечных райских содомах тело скромничает обратиться в слово, скоромные губы сосут ледяной кладенец, обсыпанный золотыми пестринками у меня под ногами отступная дорога подошвы худеют, покрышки дымятся, и небо тучнеет а я мог бы поехать поездом мимо красных водонапорных башен мимо красных замковых стен и красных пирамидальных удобрений, складированых у Бога под боком мимо пожарных команд переполняющих вечернее марево призывным пеньем сирен по национальности были они победители по вероисповеданию они были отцы и дети победителей, этот медленный пограничный страж потрошит чемодан в поисках своего народа и своего победного Бога, который мутировал из (это ему понятно) красноты удобрения, но куда – непонятно отчаянные под ногами колёса под колёсами отчаянная дорога теперь уже русское радио клонит ко сну, контролёрша расталкивает: у вас ветеранская? нет, говорю, не лютеранин скидок не вынудил мою недужную карму оплакивает враг по камере я безнадежно старый порыв из плоти в слово, я покушение на контрабанду чёрного нёба апостол редких обманов, именуемых озарениями я тот кого держит под пыткой неприручаемый отчим я тень его тягот, тягучей икрой переполнивший вязкую тину дорога ссутулилась и никак не распрямляется, горбит спину влажный свет ослепляет будто я брошен в туннель я мог бы вернуться поездом воспламениться иллюзией что новый рубеж одолев мы встретимся в дне вчерашнем мы всё одолели просто и тихо в конце туннеля немота слепота Эвридика